Скромная простота коана Tenkara Style (стр. 1)

"The modest simplicity koan Tenkara Style"
(In the genre of the detective on the design and art style tenkara)

В жанре детектива о дизайне и искусстве стиля тенкара

Начало. Часть первая.

Вишни у водопада...

Тому, кто доброе любит вино,

Снесу я в подарок ветку.

Мацуо Басё

      Парадоксы явные и скрытые стиля Tenkara, в котором все взаимосвязано (от техники заброса и проводки приманки, необычайно легкой и вместе с тем мощной снасти, способной погасить и выдержать рывки и удары очень сильного соперника, вплоть до непритязательной на вид, но необычайно уловистой мушки Kebari) невольно заставляют задуматься о феномене не только самого этого стиля, но и о его всех немногочисленных составляющих. Представляя по своей сути современную простейшую маховую рыболовную снасть, аналоги которой известны с древнейших времен во всех частях света, но по своим качественным свойствам превосходящую все ныне известное в ультра легком классе, невольно заставляет думать о стиле tenkara как об особенной стройной законченной системе, где каждый ее элемент играет значительную роль.
      Принцип минимализма, радикальной простоты этой замечательной снасти людям, воспитанным на эстетических идеалах западноевропейской культуры, совершенно непонятен, не привычен и во многом чужд. Тем не менее, эта снасть успела, минуя чудесным образом рациональные барьеры сознания, захватить области эмоциональные, иррациональные, подчинив волю своих счастливых обладателей едва ли не полностью.
      Попытки объяснения феноменальных особенностей этой снасти с “объективной” позиции ближайшего “родственника” стиля Tenkara – так называемого классического нахлыста (как об этом при удобном и неудобном случае склонны заявлять сами последователи флайфишинга, от англ. fly-fishing), заходят непременно в тупик, что заставляет его адептов и поклонников нервничать и присваивать этому стилю уничижительные клички и прозвища. Никак не желает помещаться в прокрустово ложе понятий и категорий нахлыста, не хочет им подчиняться стиль Tenkara. Постоянно в подобном логическом рациональном анализе нечто “магическое”, присущее только Tenkara, ускользает. В чем же тут дело, почему это происходит? Прежде чем дать ответ на этот совсем не простой вопрос, обратимся к языку, хранителю закодированной культурной информации.

Немного логики, или лингвистический этюд о Tenkara
Вступление, которое можно было бы и избежать,
если бы не крайняя запутанность вопроса и разгоревшаяся полемика
вокруг Tenkara Style.

      Как представляется, подобные попытки рационального объяснения таинственного явления обречены на провал, как минимум, по двум простым причинам.
      Во-первых. Не смотря на то, что в tenkara используется «оперенный крючок» (буквально от японского «kebari») только лишь по этому признаку причисление всего tenkara style к нахлысту, мягко говоря, некорректно. Доставка же этой приманки по воздуху с помощью простейшего заброса и тем самым причисление tenkara к fly-fishing вообще не выдерживает никакой критики, хотя бы в силу того обстоятельства, что большинство современных снастей не имеющих никакого отношения к нахлысту, используют способ доставки приманок тот же, а именно по воздуху. Использование в нахлысте изощренных техник заброса приманок и их проводки, специально сконструированным оснащенным пропускными кольцами удилищем с катушкой не сопоставимо с простейшим маховым забросом приманки в tenkara, где нет ни катушки для хранения длинного шнура, ни удилища с кольцами, ни сложной системы: шнур, конический подлесок, поводок. Все значительно проще и эффективней.

      Во-вторых. 

      Бросающееся в глаза непримиримое желание последователей классического флайфишинга (fly-fishing style) обрести в лице стиля тенкара (tenkara style) доказательную опору своего древнего происхождения, тем самым причисления этого уникального японского рыболовного стиля к своему обширно разросшемуся семейству, не может не заставить думать о слабой аргументации широко разрекламированной естественности эволюции и происхождении самого нахлыста.

      С другой стороны рациональное объяснение с привычной для европейской культурной традиции позиции особенностей Tenkara стиля, минуя или игнорируя собственные, присущие только Японии особенности культуры, которая и способствовала некогда рождению, последующей эволюции этого необыкновенно элегантного стиля, его становлению, вплоть до его второго рождения в новейшей глобальной культуре, и является тем самым камнем преткновения, о который и спотыкается западноевропейская рациональная логика, привычная в массе своей к бытовым рецептам и примитивным объяснениям логики потребления.

      Как же так – спросите вы. Отчего простота явления (в данном случае всей снасти tenkara) не может быть объяснена с позиции здравого смысла простыми и понятными для каждого словами? Здесь же явное противоречие! Ответ на этот очевидный вопрос, как это не может показаться слишком простым объяснением, будет столь же прост. А именно, в tenkara style (от японского «kebari tsuri» — рыбалка с оперенным крючком) нет ничего лишнего, в этом стиле воедино максимально соединились, образуя единый неразрывный сплав такие элементы, которые хотя по отдельности и могут существовать, но именно в этом своем единении образуют неразрушимое единство, в котором важна роль каждого из них. Tenkara style — «kebari tsuri» это концентрированная формула, по аналогии с всемирно известной Эйнштейновской E=MC² представляющая своеобразную формулу народной рыболовной культуры Японии.

Японский иероглиф "танцевать, порхать, летать"

      Поскольку подобный сравнительный подход мало что объясняет, а на веру принимать это метафорическое утверждение не хочется, то в этой связи остается признать, что ответы следует искать в другой плоскости, в другом пространстве, в ином направлении и измерении, но в каком? Здесь нам на помощь приходят те аналитические сведения, которые во множестве своем оформлены в виде научных исследований и научно-популярных статей по объяснению феноменологического  портрета японской культуры, как в целом, так и ее отдельных составляющих. Давайте попробуем в этом портрете разобраться, предварительно заглянув в некоторые из этих источников.

      毛針 — в японском языке произносится очень приблизительно как "ke hari", в упрощенном же варианте (транскрипция латиницей) уже записывается kebari и переводится с японского на английский как fly, т.е. — летают, летать и т.д. На этом основании представители классической западноевропейской школы нахлыста и строят свои доводы в пользу причисления этого вида рыбалки к fly-fishing, иначе в русскоязычном варианте —  к нахлысту. Однако не все здесь так просто, как хотелось бы. В японском языке существует великое множество иероглифов, которые, в зависимости от ситуации и контекстуального содержания разговора или текста могут означать примерно тоже самое, но записываются совершенно иначе и их смысл может от этого кардинально в итоге измениться едва ли не на противоположный.

      死体 переводится на русский язык абсолютно неожиданно как... труп, но означает при этом летающую приманку. Однако это сочетание иероглифов не употребляется носителями языка при объяснении метода, с помощью которого они ловят рыбу в горных реках, используя оснастку Tenkara. Хотя, именно с позиции западноевропейской ментальности, основанной на примате рациональности, объяснить ловлю рыбы на искусственную летающую приманку было бы значительно проще и это было бы значительно логичнее.
      Вы жаждете доказательств, извольте. Ниже приводится очень короткий отрывок из словаря терминов и понятий, фигурирующих в японском языке, опубликованных на японском сайте Gigadict.com в статье 日本語ーロシア語辞書データ 3 (Данные для японско-русского словаря. стр. 3)

      Как и принято в словарях иностранных слов, в прилагаемом ниже списке слева направо записаны: 1. оригинальное слово, термин или понятие, далее 2. его транскрипция, записанная латинскими знаками для произношения переводимого слова, и 3. перевод значения на русский язык. В этом списке фигурируют прежде всего слова и понятия, связанные со словом летать - эквиваленты английского слова fly. 

Значения и перевод с японского на русский группы слов с общим значением ~ «летать»
Транскрипция и перевод с японского на русский язык			Транскрипция и перевод с японского на русский язык
Запись на японском	Транс крипция	Перевод на русск. язык	Запись на японском	Транс крипция	Перевод на русск. язык
チャック	chakku	летают	上空飛行	joukuu  higyou	летают
フライ	furai	летают	飛び出す	tobidasu	летают
いかす	ikasu	летают	飛び超える	to bi koeru	летают
かっこいい	kakkoii	летают	飛石	tobiishi	летают скала
とても良い	totemo yoi	летают	チラシ	chirashi	летают лист
ジッパー	zippah	летают	ビラ	bira	летают лист
セクシーな	sekushihna	летают	フライ級	furai kyuu	летают вес
ハエ	hae	летают	網	ami	летают провод
ファスナー	fuaunah	летают	チラシ	chirashi	летчик
フライ	furai	летают	ビラ	bira	летчик
害虫	gaichuu	летают	フライヤー	furaiyah	летчик
前立て	maetatete	летают	小冊子	shousasshi	летчик
飛ぶこと	tobukoto	летают	トンボ	tombo	летающий дракон
飛ぶもの	tobumono	летают	ヤンマ	yanma	летающий дракон
飛ぶ昆虫	tobu  konchuu	летают	飛行場	hikoujou	летающее поле
飛行	higyou	летают	飛行機	hikouki	летающая машина
毛針	kebari	летают	飛膜	himaku	летающая мембрана
飛灰：hihai		летают пепел	離艦	rikan	летающий
死体	shitai	летают приманка	離陸	ririku	летающий
フライ	furai	летают шар	飛粉	to kona	летающая мука
飛球	hikyuu	летают шар	飛火	tobihi	летающая вспышка
チラシ	chirashi	летают счет	飛点	toten	летающее пятно
ビラ	bira	летают счет	睡眠	suimin	летающее время
動滑車	doukatsha	летают блок	フライイング	furaiingu	летающий
デカ	deka	летают бык	気球	kikyuu	летающий зонд
接近通過	sekkin tsuuka	летают	飛鳥	asuka	летающая птица
速く過ぎる	hayaku sugiru	летают	艦橋	kankyou	летающий мост
デカ	deka	летают полицейский	仮橋	karibashi	летающий мост
比翼	hiyoku	летают фронт	勝利	shouri	летающие цвета
フライイン	furain	летают	成功	seikou	летающие цвета
遊び紙	asobi kami	летают лист	フライオフ	furaiofu	летают
上空を飛ぶ	joukuuwo tobu	летают

      Как видно из приведенного в словаре отрывка, в японском языке далеко не все так однозначно, как бы этого хотелось. Разумеется, сами носители языка легко разбираются во всех хитросплетениях своей языковой культуры. Но подобных алогизмов и кажущихся противоречий в японском языке очень много, и они не понятны людям, воспитанным в условиях культуры, где в основном господствует бытовая рациональность европейских стереотипов мышления. Очевидно, что проблема идентификации стиля тенкара, исходя из привычной для всех нас бытовой логики в данном случае не работает.

      Мне бы очень не хотелось, да и было бы совсем это не корректно с моей стороны обвинять Даниэля Гэлхардо (Daniel Galhardo) - основателя Tenkara в Соединенных Штатах Америки в преднамеренном искажении фактов, который первый внедрил термин «kebari tsuri» в современную рыболовную культуру, когда благодаря его во многом титаническим усилиям и стала Tenkara известна во всех уголках планеты. Мало того, будучи неоднократно в Японии и зная о своеобразной специфике ее культуры не по наслышке, а имея возможность к ней соприкоснуться лично, Даниэль в своих заметках и статьях неоднократно упоминал о зыбкости и ненадежности прямого перевода японских терминов на иностранные языки.
      В частности в своей статье От Kebari Tsuri к Tenkara - происхождение и значение термина Tenkara (Kebari Tsuri to Tenkara - The origins and meaning of the name Tenkara) он говорит, что: "В Японии много гор и долин. Эти долины, могут быть относительно изолированными друг от друга благодаря высоким горам вокруг них, и таким образом это отчасти объясняет, почему во множестве своем различные диалекты и слова существуют в японском языке. При этом хотел бы сделать одно важное замечание. Вообще-то, обычное население Японии не знает слова "tenkara", и будет выглядеть едва ли не насмешливо, если вы спросите таких людей о tenkara. В подобном случае, используя термин "kebari tsuri", можно натолкнуть их на мысль, что речь идет все же о методе ловли оперенным крючком."
      И далее, размышляя о происхождении слова Tenkara, он вспоминает распространенную легенду в японской рыболовной среде: "Некто неизвестный, не знакомый с этим методом, подошел к рыболову и спросил: "Что это за способ рыбалки?" Старый рыболов tenkara неправильно понял вопрос и ему послышалось: "Как Вам удалось наловить так много рыбы?", На что он ответил: "Ну, рыба видит нечто летящее с неба - "tenkara"... и когда оно падает на воду, рыба это съедает." Таким образом объяснение распространилось по всему этому району, что очень скоро сам метод стал называться" tenkara". В других областях люди, не знакомые с историей термина, просто продолжали этот же метод называть "kebari tsuri", т.е. по старинке..."*
      * Примечание к тексту: Интересно, случайно или все же преднамеренно Даниэль Гэлхардо забыл здесь уточнить, что tenkara не свойственное для разговорного языка понятие в Японии, записанное с помощью иероглифов катаканы, как правило, подчеркивающее иностранное происхождение слова? Во всяком случае "оригинальный рыболов tenkara" (дословный перевод с английского, в моем варианте перевода я употребил, намеренно смягчая и адаптируя "оригинальный" к более понятному в русском языке - старый...) не сразу понял, о чем его спрашивают. Не был ли этот рыболов иностранцем, употребившим первое, что ему пришло на ум, объяснение, не был ли он... китайцем? Я вспоминаю, как несколько лет тому назад, прогуливаясь в рыболовном отделе китайского торгового центра в Красноярске со своей тенкарой в руке, был остановлен улыбчивым, но одновременно настойчиво любопытным китайским продавцом, решительно заявившем, что эта удочка сделана в Китае и всегда там делалась, поскольку слово tenkara записано китайскими иероглифами. А слово テンカラ означает... полученные 10 в Шри Ланка. На мой естественный вопрос, что бы это могло означать, он с вежливо извиняющейся улыбкой ответил, что не знает.

      Знакомясь с оригинальными текстами, невольно задаешься в свете вышесказанного о том, насколько прихотлива и изменчива судьба внедренных в культуру понятий. Особенно это актуально в целом к той самой культуре, в которой выросли и мы сами. Следует воздать "должное" в этой связи всевозможным ретрансляторам, которые в благих подчас целях начинают распространять данные чужих изысканий, ни мало при этом не заботясь о точности излагаемой ими информации и ее смыслового перевода с иностранного языка, добавляя свои догадки и размышления - "по поводу"... В этой связи нельзя не отметить и ряд ошибочных трактовок этого термина, допущенных не только переводчиками текстов Даниэля Голхарно, но и им самим, на чье компетентное мнение принято ссылаться при желании установить родственные связи между Tenkara и fly-fishing.
      На главной странице "О тенкара" своего сайта в разделе "История" он пишет следующее: "Не так много было задокументировано сведений о нахлысте (в оригинале about fly-fishing) и tenkara в Японии, потому как tenkara в первую очередь источник обеспечения пищей, а не форма досуга или спорта. Тем не менее, важно отметить, что аналогичный стиль нахлыста (в оригинале of fly-fishing) сейчас или ранее практиковался во многих регионах мира, таких как: Северная Испания, Италия, Словения, Россия и другие. До того как катушки получили свое широкое распространение, фиксированная длина лески нахлыста (в оригинале fixed-line fly-fishing) практически использовалась в Великобритании и даже в США", очевидно отталкиваясь в своих доводах от подобных изображений, связанных по мнению авторов опубликованных научных изысканий с историей нахлыста только лишь на основе внешнего сходства с маховой снастью.

      Зачем понадобилось Даниэлю Гэлхардо употреблять специфическую терминологию, ассоциируемую с нахлыстом в задаче раскрытия смыслового значения слова Tenkara, в том числе сравнивая этот стиль с нахлыстом, исходя все же из предположения о его благородной цели популяризации Tenkara, можно сейчас только лишь догадываться. Но факт остается фактом. После появления его заметок и статей появилось великое множество противоречивых толкований самого этого термина, а сам метод «kebari tsuri», истолкованный уже как своеобразный стиль (Tenkara Style) стал автоматически ассоциироваться в западноевропейских странах с нахыстом, что заставило Даниэля Гэлхардо и его американских сподвижников выступить в последующем с открытыми заявлениями, что тенкара это только тенкара и ничего более. См. статью "Является Tenkara Fly Fishing?" в блоге Джейсона Класса Tenkara Talk, где он в частности говорит о том, что нет никакого смысла приклеивать ярлыки нахлыста к Tenkara, а следует получать удовольствие от Tenkara, не заботясь о том, как называется сам метод.
      Как бы то ни было, но эта детективная история наглядно демонстрирует, насколько чреваты дальнейшими последствиями подобные вольности с языком национальной культуры. Язык аккумулирует в себе значительно больше той поверхностной информации, которая может быть предоставлена прямым переводом не только отдельного слова, но и фразы, иной раз и текста в целом. Думать на языке, отнюдь не означает говорить на нем. Впрочем, также как и наоборот. Вышеприведенная мною история является всего лишь наглядным подтверждением соображения о том, что своеобразие национальной культуры не только кодируется с помощью языка, но и заключается в совсем не очевидных для многих рамках культурного своеобразия того или иного явления. И рамки эти отнюдь не поверхностные, а глубинные.

      Рассматривая муху kebari, применяемую в tenkara style, невольно задаешься вопросом, а почему эта муха, необычайно привлекательная для рыбы в этом национальном стиле рыбалки в горных и предгорных малых реках Японии, настолько проста? Она явно проигрывает по своим внешним эстетическим качествам мухам, известным в нахлысте, выглядит по сравнению с ними подчас неряшливо, примитивно и грубо с точки зрения привычных для европейского мироощущения критериев красоты. Явно не имитирует ни одно из надводных и подводных насекомых, которыми питается рыба. Во всяком случае противоречит всеми своими формами тому легендарному описанию kebari, которое приводилось выше. Неужели столь широко разрекламированный в средствах массовой информации образ страны восходящего солнца, как страны с высочайшим уровнем национальной культуры, всего лишь только миф? Действительно, глядя на эти фотографии, на которых изображены мухи kebari, трудно поверить в столь устоявшийся стереотипный образ.

      В классическом же нахлысте, напротив, есть мухи, связанные с особенным изыском и изяществом, едва ли не ювелирным. Некоторые из них никогда не использовались на рыбалке, а заняли место в рамочке под стеклом сразу же после того, как их снял мастер со станка, превратившись тем самым тут же в музейно-выставочный экспонат. Нахлыстовые мухи в рыболовных клубах, исповедующих идеологию fly-fishing Старого и Нового света, наряду с фотографиями рыболовных трофеев, рыбьих чучел и кубков, полученных членами клуба на рыболовных соревнованиях, являются одним из любимых элементов оформления интерьера.

      И напротив, столь знаменитая ныне мушка kebari, используемая в Tenkara Style подобной печатью едва ли не поклонения в рыболовной среде, да и в целом в японской культуре вовсе не отмечена. Складывается ощущение, что ее как бы и нет вовсе. Но почему? Разве дело только лишь в ее непритязательном виде? И это при всем при том, когда не только сам стиль tenkara, но и муха kebari способствовали во многом второму открытию Японии в Новейшее время, стали едва ли не новыми символами ее древней высокой культуры, интерес к которой вспыхнул с новой силой благодаря во многом взрывоподобному интересу к этой снасти прежде всего среди рыболовов, а потом уже и далее.

      Как уже отмечалось ранее, Tenkara Style предполагает необходимость целостности всех компонентов этого интереснейшего метода рыбалки, и вырывать один из его элементов, означает потерять то, что и составляет его суть. Ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что в стране, которая была изолирована от внешнего мира на протяжении нескольких столетий, не только могли, но и должны были сформироваться собственные представления о красоте и эстетике, основополагающие принципы культуры в широком смысле этого понятия. Именно с этой целью попробуем обратиться к базовым, фундаментальным категориям японской культуры, которые и определили неповторимость этого рыболовного стиля.

      Следует упомянуть, что интерес к культуре этой страны, с момента открытия ее границ в 19 веке для всего мира, никогда не утихал, что позволило собрать и накопить, проанализировать обширнейший исследовательский материал.

Историко-культурный этюд о четырех переменных константах,

или 

Слово о kebari из сада с каплю росы,
планирующей с ясного неба

      Точно так же, как в каждой капле росы отражается солнце, во всех проявлениях материальной культуры Японии отражаются ее основополагающие принципы. Чего бы ни коснулась рука японского художника-мастера, будь то: посуда для еды, веер, сад, клинок или лист рисовой бумаги - все эти вещи обладают необыкновенными качествами, которые кажутся подчас одушевленными и живыми, принадлежащими уже не столько человеку, как в большей степени уже самой природе Японии. Впрочем, в этом сравнении не столь уж много и образных преувеличений. Природа японских островов и на самом деле во многом уникальна, как столь же уникальна и ее традиционная культура.

      Однако, точно так же как при попытке более пристального изучения отражения, как скоро мы пытаемся разглядеть по отдельности все ее отдельные составляющие, капля росы неожиданным образом под лучами жаркого солнца испаряется, оставляя нас наедине с той же самой загадкой, что была и ранее. Очевидно, что в подобном аналитическом методе от нас ускользает нечто, что составляет знаменатель японской культуры, раскрывающийся в особых качествах видеть, понимать и чувствовать мир. И эти особенности японского менталитета во много отличны от того, как мы с вами привыкли воспринимать мир.

Четыре мерила прекрасного

      Мерилами красоты у японцев служат четыре понятия, три из которых (саби, ваби, сибуй) уходят корнями в древнюю религию синто, а четвертое (югэн) навеяно более поздней дзен-буддийской философией. Попробуем же разобраться в содержании каждого из этих терминов, продолжив разговор о своеобразии и уникальности культуры Японии, постоянно при этом помня о предмете нашего исследования и имея его ввиду.

      Простота и утонченность всегда считались эстетическими качествами, присущими японской культуре, и были важнейшими особенностями жизни японцев с древних времен. Традиционная японская архитектура, например, казалась упрощенной, потому что упор делался на свободное пространство, отсутствие украшений и спокойные приглушенные тона.    

      Тем не менее таким постройкам была свойственна особая элегантная красота.

      Подобные свойства можно увидеть в японском искусстве и литературе. Дизайн керамических изделий зачастую очень незамысловат и цвета скромные; структура японских стихов проста и незатейлива, но и те, и другие воплощают простоту и элегантную красоту. Японская керамика в частности на фоне китайских достижений в фарфоре поначалу кажется примитивной архаикой в сравнении с блистательным классицизмом. Лишь пропитавшись японским пониманием красоты, можно по достоинству оценить ее. Чем объяснить такие особенности японской керамики, как отрицание симметрии и геометрической правильности форм, предпочтение к неопределенным цветам глазури, пренебрежение к какой-либо орнаментации?
      Естественность, натуральность японцы ценят превыше всего. Мастер не стремится доказать свою способность сделать фарфор похожим на бумагу, а слоновую кость на кружево. Между художником и материалом здесь не существует отношений повелителя и раба. Более того, японцы не считают нужным скрывать следы воздействия человеческих рук. Они не только сохраняют черты рукотворности, но и любуются ими, поэтизируют их.
      Материал это живое существо, и процесс творчества должен быть чем-то похож на пробуждение взаимного влечения между мужчиной и женщиной. Лишь если гончар будет смотреть на материал как на любимую женщину, только в этом случае можно сообща произвести на свет общее детище, в котором мастер воплощает самого себя.
      Роль художника состоит не в том, чтобы силой навязать материалу свой замысел, а в том, чтобы помочь материалу заговорить и на языке этого ожившего материала выразить собственные чувства. Когда японцы говорят, что керамист учится у глины, резчик учится у дерева, а чеканщик у металла, они имеют в виду именно это. Художник уже в самом выборе материала ищет именно то, что было бы способно откликнуться на его замысел.
      Если китайцы демонстрируют свою искусность, то изделия японских мастеров подкупают естественностью.

     Красота в понимании японцев должна не создаваться заново, а отыскиваться в природе. Выявить скрытую в природе красоту и порадоваться ей важнее, чем самому пытаться создать что-то прекрасное. Художник должен открыть людям глаза на красоту природы, помочь увидеть ее. "Не сотвори, а найди и открой" - этому общему девизу японского искусства следует и такая полноправная его область, как кулинария. Когда сравниваешь японскую кухню с китайской, коренное различие в эстетических принципах этих двух народов предстает особенно наглядно.

     «Ва́би-са́би» — это японский термин, который как раз и отражает такое ощущение красоты, но в то же время несет в подтексте определенные моменты, трудно поддающиеся определению.

      «Ваби-саби» трудно объяснить, используя западные понятия, но эту эстетику порой описывают как красоту того, что несовершенно, мимолётно или незаконченно. По своей сути «ваби-саби»  это понятие, характеризующее присущий японцам эстетический вкус, способность  воспринимать прекрасное и предметы искусства в своем естестве, неподдельности и без излишеств.

      «Ваби-саби» - это суть Японии. Искусство нахождения красоты в несовершенстве и в глубинном отношении к природе. Это означает признание жизненного цикла - роста, разложения и смерти. Это превыше всего простота и почтительное отношение к подлинности. «Ваби-саби» использует в искусстве все изменения, которые появляются на вещи со временем: трещины, щели, следы ржавчины, пятна, потертые края. Знаки времени являются своего рода указаниями тихой красоты - красоты, которая ждет своего открытия.

     Слово первое - "саби". Красота и естественность для японцев - понятия тождественные. Все, что неестественно, не может быть красивым. Но ощущение естественности можно усилить добавлением особых качеств. Считается, что время способствует выявлению сущности вещей. Поэтому японцы видят особое очарование в следах возраста. Их привлекает потемневший цвет старого дерева, замшелый камень в саду или даже обтрепанность - следы многих рук, прикасавшихся к краю картины. Вот эти черты давности именуются словом "саби", что буквально означает ржавчина. Саби, стало быть, - это неподдельная ржавость, прелесть старины, архаическое несовершенство, печать мимолетного времени.
     «Са́би» само по себе означает "цветение времен". Ассоциируется с природными явлениями, в которых преимущественно присутствует тусклость, седина, где отсутствует блеск, яркость и где отражается понимание того, что красота мимолетна. Это дар времени, боль поэзии в вещах, которые несут свои годы с особенным изяществом.

     Если такой элемент красоты, как "саби", воплощает связь между искусством и природой, то за вторым словом "ваби" виден мост между искусством и повседневной жизнью. Понятие "ваби", подчеркивают японцы, очень трудно объяснить словами. Его надо почувствовать. Ваби - это отсутствие чего-либо вычурного, броского, нарочитого, то есть в представлении японцев вульгарного. Ваби - это прелесть обыденного, мудрая воздержанность, красота простоты.

     «Ва́би» образует корневое понятие, которое относится к гармонии, мира, спокойствию и равновесию. Общий смысл фразы, в которой используется «ва́би», можно ассоциировать с "радостью странствующего монаха в разорванном ветром халате". «Ва́би» человек свободен от жадности, лени и гнева, понимает мудрость горных пород, камней и речных потоков, стрекоз, бабочек и кузнечиков.

О таком человеке сборник дзякуго “Дзэнрин” («Антология дзэнских фраз») говорит:

Ступая по лесу, он не колышет травы,

Погружаясь в воду, он не будит ряби.

Его никто не замечает,

Потому что он сам не замечает себя.

     Воспитывая в себе умение довольствоваться малым, японцы находят и ценят прекрасное во всем, что окружает человека в его будничной жизни, в каждом предмете повседневного быта. Не только картина или ваза, а любой предмет домашней утвари, будь то лопаточка для накладывания риса или бамбуковая подставка для чайника, может быть произведением искусства и воплощением красоты. Практичность, утилитарная красота предметов - вот что связано с понятием ваби.

      Дерево вообще, а в частности древесные породы, наиболее устойчивые к неблагоприятным природным условиям, пользуются особым вниманием и даже почитанием в японской культуре. Культура обработки древесины в Японии с древнейших времен чрезвычайно высока. Впрочем, это и понятно, хотя бы учитывая размеры страны. Изделия из дерева находят свое применение во всех сферах традиционной народной и светской культуры Японии. При этом, в отличие от других стран мира, дерево обрабатывается, исходя из особенностей каждого фрагмента древесины, выявляя все его собственные свойства и характерные качества в полном соответствии с идеологией "ваби-саби".

      Случайный изгиб, торчащий сучок, трещина не прячутся, а намеренно подчеркиваются мастером. Что скорее всего было бы воспринято явным недостатком и пороком древесины в культуре европейской деревообработки, в национальной японской культуре "ваби-саби" считается за проявление высокого эстетического вкуса.

      Совсем не исключением являются в этом ряду и всевозможные изделия в виде аксессуаров, предназначенные для рыбалки, среди них одно из самых элегантных - это "Tamo" (рыболовный подсачек), который применяется в основном как раз в Tenkara Style. Изготавливается "tamo" из ветвей старых деревьев "кайя" (kaya カヤ) - эндемичного многолетнего хвойного дерева из семейства кипарисовых, распространенного на территории стран Дальнего Востока и занесенного в Японии в Красную книгу.

      По мнению Леонарда Корена, «ваби-саби» — наиболее заметная и характерная особенность того, что считается традиционной японской красотой и она «занимает примерно то же место в японской иерархии эстетических ценностей, какое на Западе занимают греческие идеалы красоты и совершенства».

      Леонард Корен в своей книге "Ваби Саби: Японское искусство Непостоянства" утверждает, что «если объект созерцания могут возбудить в нас чувство светлой меланхолии и духовной жажды, тогда можно сказать, что этот объект есть ваби-саби». По мнению Джунипера  "ваби-саби" не развивается. Он видит его в качестве вневременной эстетической концепции, так же как Кант видит абсолют возвышенного, у которого одна из глав так и называется «Универсальный Дух Ваби Саби". Это приводит его к исследованию предшественника существующих форм, таких как «ближайшие родственники ваби-саби", и не обнаруживает отличий между практикой "ваби-саби" в 17 веке, в 18 веке, 19 веке, вплоть до настоящего времени.
      Самое интересное, что автор этой книги выявил вневременной парадокс "ваби-саби", который раскрывается в противоречии между сутью "ваби-саби", не изменяющееся само по себе в своей концепции мировосприятия на протяжении многих веков, хотя, оно и основано на примате непостоянства и временности всего и вся, в чем убеждает даже беглое чтение буддийских и особенно дзэн философских сочинений, которые говорят о том, что не только вещи и эмоции могут быть непостоянны, но творчество и идеи тоже. Поэзия и философия в этом смысле столь же трансцендентны как дома и люди. Для дзен даже Дхармы, т.е. само учение Будды, непостоянно.
      Ричард Пауэл подводит итог, говоря: «Подлинное научение ему (ваби-саби) происходит через осознание трёх простых фактов: ничто не вечно, ничто не закончено и ничто не совершенно».
      Рассматривая значения отдельных слов «ваби» и «саби», можно найти чувства одиночества и запустения. Вместе с тем, в дзенском ощущении мира они видятся как положительные признаки, представляющие освобождение от материального мира и «трансцендентный» выход за его пределы к простой жизни. Сама дзенская философия, однако, предупреждает, что истинное понимание недостижимо посредством слов или языка, поэтому принятие ваби-саби через несловесные способы выражения может оказаться наиболее подходящим подходом.

Как чудесен божественный

Дух человека!

Заполняет весь мир,

Входит в каждую былинку.

Мацуо Басё

Продолжение - читайте на странице 2