Приветствие администратора блога "Тенкара в Сибири"

Уважаемый друг! Если ты оказался здесь, то это может означать только одно. Тебя интересует Tenkara!
Слово это, в отличие от наименований всех остальных, очень многочисленных и чрезвычайно популярных в нашем отечестве рыболовных снастей, достаточно редкое, а потому и информации в отечественных интернет изданиях про эту элегантную снасть найти совсем не просто.
Так или иначе, будь ты просто интересующийся необычной рыболовной "диковинкой" и забрел сюда "на огонек" почитать и задать вопросы, или у тебя уже есть свой собственный богатый опыт ловли рыбы на эту снасть и тебе также есть чем поделиться со всеми из своего собственного опыта,
добро пожаловать!
Я рад приветствовать тебя и видеть постоянным активным читателем!
Присоединяйся! Стать постоянным читателем и участником блога можно внизу страницы.

пятница, 23 декабря 2011 г.

Скромная простота коана Tenkara Style (стр. 2)


"The modest simplicity koan Tenkara Style"
(In the genre of the detective on the design and art style tenkara)

В жанре детектива о дизайне и искусстве стиля тенкара
Страница 2. 
Вернуться к началу на стр. 1.

Долгий путь пройден,
За далеким облаком.
Сяду отдохнуть

Мацуо Басё


     Соотношение простого и изящного – «ваби-саби» – один из основных принципов восточной эстетики ясно отражается в каллиграфических работах. В восточной каллиграфии нет ничего случайного: для каждой линии и точки важно начало, направление, форма и окончание, важен баланс между элементами, и даже пустое пространство говорит о многом. Иероглифы гармоничны, пропорциональны, сбалансированы.
     Японская каллиграфия – это не только красота, но и смысл, зачастую более сложный, чем значение написанного кистью иероглифа. Гармония и изящность линий не только создают эстетическое наслаждение, но и передают тысячелетнюю мудрость. Каждая линия имеет смысл, каждое движение кисти каллиграфа создает нечто прекрасное. Жители Востока верят, что иероглиф имеет также сакральное значение, ведь письмо на Востоке считается посланием Неба, а потому каллиграфический знак несет в себе энергетический заряд. В каллиграфии, так же как и в живописи, белая бумага олицетворяет пустоту, черный же цвет символизирует энергию столкновения "инь" и янь" - мужского и женского начала в природе. Само понятие пустоты при этом кардинально отличается от сходного в европейской культуре.

    "Ваби" и "саби" - слова старые. Со временем они стали употребляться слитно, как одно понятие "ваби-саби", которое затем обрело еще более широкий смысл, превратившись в обиходное слово "сибуй".

     Если спросить японца, что такое "сибуй", он ответит примерно так: это то, что человек с хорошим вкусом назовет красивым. "Сибуй", таким образом, означает окончательный приговор в оценке красоты. На протяжении столетий японцы развили в себе способность распознавать и воссоздавать качества, определяемые словом "сибуй", почти инстинктивно. В буквальном смысле слова сибуй означает терпкий, вяжущий. Произошло оно от названия повидла, которое приготовляют из хурмы.
     "Сибуй" - это красота простоты плюс красота естественности. Это не красота вообще, а красота, присущая назначению данного предмета, а также материалу, из которого он сделан. Кинжал незачем украшать орнаментом. В нем должна чувствоваться острота лезвия и добротность закалки. Чашка хороша, если из нее удобно и приятно пить чай и если она при этом сохраняет первородную прелесть глины, побывавшей в руках гончара. При минимальной обработке материала - максимальная практичность изделия - сочетание этих двух качеств японцы считают идеалом.
     Слово "сибуй" воплощено в терпком вкусе зеленого чая, в тонком, неопределенном аромате хороших духов. "Сибуй" - это первородное несовершенство в сочетании с трезвой сдержанностью. Все искусственное, вычурное несовместимо с этим понятием. Когда знакомишься в музее с историей японского искусства, невольно рождается вопрос: где же здесь последовательное развитие стилей? Такая преемственность не сразу бросается в глаза, ибо сказывается она не в форме, а в содержании. Японское искусство подобно напитку, который народ издавна готовит сам по собственным и неизменным рецептам, порой перенимая из-за рубежа лишь форму посуды. Сколь ни совершенным было искусство, пришедшее когда-то из соседнего Китая, японцы заимствовали его лишь как сосуд. Так и нынешние веяния с Запада, вплоть до самых модернистских, служат для японцев лишь посудой, в которую они по-прежнему наливают напиток того же терпкого, вяжущего вкуса.

     Понятия "ваби", "саби" или "сибуй" коренятся в умении смотреть на вещи как на существа одушевленные, что роднит эти проявления культуры Японии с идеями и мировосприятием явлений в язычестве. Если мастер смотрит на материал не как властелин на раба, а как мужчина на женщину, от которой он хотел бы иметь ребенка, похожего на себя, - в этом отзвук древней религии синто.

     Можно сказать, что понимание красоты заложено в японцах от природы в самом буквальном смысле этого слова. И здесь уже можно говорить не только о влиянии синто, но и о том глубоком следе, который оставил в японском искусстве буддизм.
     Тайна искусства состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное, любоваться невидимым. В этой мысли коренится четвертый критерий японского представления о красоте. Он именуется "югэн" и воплощает собой мастерство намека или подтекста, прелесть недоговоренности, способность постичь воображаемое, способность достичь мгновенного озарения - сатори, т.е. того, что невозможно описать словами.

     Если в классическом изобразительном искусстве Западной культуры преобладала, да и сейчас преобладает так называемая рационально-реалистическая традиция (конкретика-опредмеченность, и вне предметов это часто досадная незаполненность пространства), то для Восточной культуры более характерна мистическая недосказанность, побуждающая слушателя/зрителя к путешествию в воображаемом внутреннем пространстве переживаний/размышлений, где все строится на намеке, на догадке, на противоречивости и неоднозначности сущего. Коаны в Буддизме - яркое тому свидетельство.
     Где в частности, понятие пустоты отнюдь не равно незаполненности пространства, освобожденности его от предметов. Пустота в буддизме является одновременно одним из самых ключевых понятий, но не становящимся от того менее противоречивым понятием, содержащим сплошные противоречия на каждом шагу постижения учеником духовной мудрости.
     В этой связи приведу только лишь один из многих текстов, иллюстрирующих тезис о противоречивости принципа дзен, столь ярко проявляемых в коанах. По мнению Тит Нат Хана - автора книги "Ключи Дзен" нижеприведенный воображаемый диалог является подлинным коаном дзен-буддизма.
     Ученик Субхути (в тексте везде иносказательно - Бодхисаттва) спрашивает учителя Будду о практике духовного учения при постижении просветления.
  • Субхути: "Как Бодхисаттва должен практиковать, чтобы ясно видеть, что вещи не имеют собственной природы?"
  • Будда: "Следует полагать, что формы лишены истинной природы формы, а чувства - истинной природы чувства. То же самое верно в отношении других органов чувств и их объектов".
  • Субхути: "Если вещи лишены истинной природы, тогда как Бодхисаттва реализует совершенную мудрость?"
  • Будда: "Отсутствие реализации и есть процесс реализации совершенной мудрости".
  • Субхути: "Почему ты называешь реализацию отсутствием реализации?"
  • Будда: "Потому что мы не можем постичь ни мудрость, ни Бодхисаттву, который практикует мудрость, как нам не под силу постичь реализацию, реализующего человека, методы или средства реализации. Следовательно, реализация мудрости есть отсутствие реализации, при котором любые логические рассуждения теряют всякий смысл".
  • Субхути: "Если все так и есть, тогда как может новичок реализовать мудрость?"
  • Будда: "С первого мгновения осознанности Бодхисаттва должен медитировать на недоступную природу или на недостижимость (анупаламбху) вещей. Практикуя шесть парамит, Бодхисаттва должен сказать себе, что ему нечего достигать".
  • Субхути: "Что такое достижение? Что такое отсутствие достижения?"
  • Будда: "Достижение имеет место там, где все еще существуют объект и субъект. А отсутствие достижения - там, где объект и субъект перестают существовать".
  • Субхути: "Что такое субъект/объект, что такое отсутствие субъекта/объекта?"
  • Будда: "Субъект/объект пребывает там, где есть разграничение между глазом и формой, ухом и звуком, языком и вкусом, телом и ощущением, размышлением и мыслью, где есть разграничение между достигающим просветления человеком и достигаемым просветлением. Субъекта/объекта уже нет там, где пропадает разграничение между глазом и формой, ухом и звуком, языком и вкусом, телом и ощущением, размышлением и мыслью, где пропадает достигающий просветления человек и достигаемое просветление".

     Как “рыба плавает в воде, но не помнит о воде”, как “птица летает по ветру, но не знает о ветре”, так истинному дзэн-буддисту нет нужды “поднимать волны, когда не дует ветер”. Поэтому некстати притягивать религию или духовность, как нечто высшее и лучшее, чем сама жизнь. Поэтому мудрец Фа-юн перестал получать приношения цветов от птиц после того, как встретился с Четвертым Патриархом: его святость уже не “торчала на виду, как больной палец”.

      К счастью, у нас есть возможность не только слышать о Дзэн, но и видеть его. А так как “один раз увидеть — лучше, чем сто раз услышать”, искусство, выражающее Дзэн, является для нас прямым и непосредственным способом его восприятия. Это особенно верно еще и потому, что искусство, порожденное Дзэн, не столь символично, как другие произведения буддизма и “религиозного” искусства в целом. Излюбленные объекты дзэнских мастеров — художников и поэтов — это то, что мы бы назвали “природа”, “конкретное” или “земное”.
      Даже в живописи принято считать, что произведение искусства — это не столько изображение природы, сколько явление природы. Сама техника требует от художника искусства безыскусности, которую Сабро Хасегава (японский график-офортист, приглашенный на преподавательскую работу в Калифорнийский колледж декоративно-прикладного искусства, США) обозначил как “управляемая случайность”, где картины формируются так же естественно, как скалы и трава, которые они изображают.

     В свете вышесказанного у читателя может встать вполне закономерно вопрос. А какое это все имеет отношение к Tenkara и Kebari? Мы с вами живем в иное время и не в Японии. Зачем нам это знание о простоте? Ответ может показаться очень простым, едва ли не банальным, но вместе с тем будет полностью соответствовать не только самому духу культуры Японии, но уже и современности. Tenkara Style, несмотря на свою внешнюю простоту, это очень тонко настроенный инструмент, с помощью которого вам может открыться поэзия и музыка природы в своей первозданности. В этом утверждении нет пафоса, как это может показаться на первый взгляд. Экологические проблемы, вставшие в полный рост перед современностью, невольно обращают наш взгляд к тем достижениям человеческого духа, которые являют собой примеры рачительного отношения к природе, возведенного в ранг искусства. И Tenkara Style предоставляет такую возможность с избытком.
     Не разобравшись с идейной составляющей метода, как способа прежде всего мышления, а только уже потом как специфического метода рыбной ловли, невозможно освоить эту снасть, каким бы при этом не был богатый рыболовный личный опыт с помощью иных других снастей. Особенную остроту это утверждение получает при попытке воссоздать, построить, реконструировать мушку Kebari в наших разнообразных и отличных от.условий Японии условиях.
     Ее внешняя простота, с одной стороны, основана на глубоко укоренившихся в японской культуре представлениях, связанных с идеями "ваби-саби" или иначе - "сибуй" (мировоззрение синтоизма) в неразрывном единении и сочетании с "юген" (мировоззрением дзен-буддизма). С другой стороны в этой простой на вид мушке (как мы видели ранее на примере материальных носителей традиционной культуры Японии, заложена некая идея, не только созвучная культурным архетипам народной японской культуры, но и выросшая из них. Иначе мушка "kebari" была бы иной. Но... какой? И здесь, наконец-то, мы почти подошли к заключительной части нашего затянувшегося повествования.
Только дохнет ветерок -
С ветки на ветку ивы
Бабочка перепорхнет

Мацуо Басё

Продолжение на стр 3. Вернуться к началу на стр. 1.

3 комментария:

  1. Владимир Николаевич, замечательная статья, очень интересно, познавательно и спорно!!!
    буду дискутировать, сейчас создам отдельную тему по обсуждению Вашего Произведения!
    спасибо за статью!!!

    ОтветитьУдалить
  2. Этот комментарий был удален автором.

    ОтветитьУдалить
  3. Спасибо, Олег! Статья писалась именно с целью дискуссии, но не с позиции бытовой логики, а научной. Поэтому рассудит нас только фактологический материал, собранный объективно, не предвзято, и в полном согласии с отстраненностью от довлеющих стереотипов, мешающих часто смотреть на вещи удивленными глазами.

    ОтветитьУдалить

Это текстовое окно Вашего комментария. Добро пожаловать!